Историческое сказание о видении, которое видел сарацин, уверовал и стал мучеником за Господа нашего Иисуса Христа 

Стратиг Николай, называемый [также] Юлием, рассказал мне, что в его город, который сарацины называют на своём языке «Виноградником», послал эмир Сирии своего племянника управлять некоторыми работами по ремонту его дворца. Есть же там большая церковь, древняя и дивная, [посвящённая] святому и преславному мученику Георгию; и когда увидeл этот сарацин издалека церковь, приказал своим слугам принести его вещи в церковь, также и верблюдов [завести], числом двенадцать, чтобы сверху осмотреть их.

Священники почтенной сей церкви просили его, говоря: «Господин, не делай этого, чтобы церкви Божией причинить [нечто подобное]; и не презирай её [настолько, чтобы], ввести верблюдов в святой алтарь Божий». Но сарацин, как жестокий и упрямый, не хотел даже слушать просьб пресвитеров, но сказал своим слугам, на арабском наречии: «[Почему] вы не делаете приказанного вам?» И тотчас его слуги сделали так, как он приказал. Но вдруг, по велению Божию, верблюды, как только они были приведены в церковь, все разом упали замертво. Когда же сарацин увидeл столь необычайное чудо, он пришёл [в изумление] и приказал слугам своим, чтобы вынесли мёртвых верблюдов и бросили их прочь из церкви; и сделали так.

А день тот был праздником, и приближался час [совершения] Божественной Литургии, священник же, [которому] надлежало начинать Божественную проскомидию, очень боялся сарацина; как он мог начинать бескровную жертву перед ним! И [тогда] другой священник, сослужащий тому, сказал священнику, которому надлежало священнодействовать: «Не бойся. Разве ты не видел великое чудо? Что смущаешься?» Итак, вышеуказанный священник без страха начал святую проскомидию.

Узнав об этом, сарацин пришёл посмотреть, что намеревается делать священник. Священник начал Божественную проскомидию и взял хлеб, чтобы подготовить святую жертву, сарацин же увидeл, будто священник взял в свои руки младенца, и закалав его, наполнял его кровью чашу, и тельце его разрезая [на части], клал их на дискос!

Видя всё это, сарацин пришёл в гнев и исполнился яростью на священника, желая убить его. Когда же приблизилось время Великого Входа, сарацин увидeл снова, и более явно, младенца на дискосе, разделённого на четыре части, и кровь его в чаше, и опять пришёл в ярость. Приближался конец Божественной Литургии и некоторые христиане желали получить Божественное Таинство, и как только священник сказал: «со страхом Божиим и верою приимите», все христиане преклонили свои головы в поклоне и некоторые из них выступили вперёд, чтобы принять Божественное Таинство. Снова, в третий раз, увидeл сарацин, что священник лжицей преподавал [причастие] из тела и крови младенца. Когда же кающиеся христиане принимали Божественное Таинство, то сарацин, видя, что они получали [частицы] тела и крови младенца, исполнялся гневом и яростью на всех [их].

Наконец, после завершения Божественной Литургии священник раздал антидор всем христианинам, снял все священнические облачения и из пречистейшего хлеба предложил и сарацину. Но тот сказал по-арабски: «Что это?» Священник ответил: «Господин, это [частица] из хлеба, на котором мы служили Литургию». И сарацин сказал с гневом: «На этом, [говоришь] служили Литургию, собака, кровавый убийца, нечестивец? Разве я не видел, как ты взял и разрезал младенца, и кровь его лил в чашу и разделил его тело и положил на диске члены его, здесь и здесь? Разве я не видeл всего этого, ты, грязный убийца? Разве не видел я тебя ядущим и пьющим из тела и крови младенца, и ты даже предложил то же другим, так что теперь они имеют в своих устах [частицы] истекающей кровью плоти?»

Священник же, услышав это и придя в изумление, сказал: «Господин, я грешен, и не способен видеть такое таинство. После того же, как ты, господин, это таинство узрел, верую Богу, что ты - великий человек».

Сарацин промолвил: «Разве это [на самом деле] было не так, как я видел?» И священник [сказал]: «Да, господин мой, это так и есть; но я, поскольку грешен, таинство сие не имею силы созерцать, если не [под видом] хлеба и вина; и об этих хлебе и вине мы веруем и почитаем и священнодействуем как во образ тела и крови Господа нашего Иисуса Христа. Так что даже такие великие и предивные Отцы, светильники и учители Церкви, как великий Василий, прославленный Златоуст и богослов Григорий, и те сию грозную и ужасающую тайну не видели. Как же мне увидеть это?»

Сарацин, услышав это, смутился, и приказал своим слугам и всем, кто здесь был, оставить церковь. [Тогда] он взял священника за руку и сказал: «Как я увидел и удостоверился, велика есть вера христиан. Так что, если есть на то воля твоя, крести меня, отец». Священник же сказал на это сарацину:

«Господин, мы веруем и исповедуем Господом нашим Иисуса Христа, Сына Божия, пришедшего в мир ради нашего спасения. Также веруем мы во святую Троицу, единосущную и нераздельную, Отца, Сына и Святого Духа, едино Божество. Веруем также, что Мария есть приснодевственная мать света, родившая Плод Жизни, предречённого [пророками] Господа нашего Иисуса Христа; до рождества девственную, в рождестве девственную, и по рождестве девственную. Также веруем мы, что все святые апостолы и пророки, мученики, святые, и праведники есть слуги Божии. Итак, господин мой, познал ли ты, что величайшая [вера] есть вера православных христиан?»

И сарацин снова сказал: «Прошу тебя, отец, крести меня». Но священник ответил: «Нет. Я не могу сделать этого; ибо если я это сделаю и твой дядя эмир услышит, то и меня убьет и церковь эту разрушит. Но если есть у тебя желание креститься, иди в такое-то место на горе Синай. Там есть епископ; он тебя окрестит».

Сарацин поклонился священнику и удалился из церкви. Затем, через час после того, как спустились сумерки, он тайно вернулся к нему, снял своё знатное золотое одеяние, одел бедную одежду из шерстяной мешковины, и после [этой] ночи сбежал и стал [считаться] без вести пропавшим. Он же отправился на гору Синай, где и принял Святое Крещение из рук епископа. Изучал он [там] Псалтырь и [учил] стихи из неё каждый день.

По прошествии трёх лет, в один из дней сказал он епископу: «Подскажи мне, владыко, что нужно сделать, чтобы увидеть Христа?» И епископ ему ответил: «Проси с искренней верою и в один из дней ты увидишь Христа, как желаешь». Но бывший сарацин снова сказал: «Владыко, позволь мне пойти к священнику, научившему меня, когда я увидeл грозное видение в церкви преславного мученика Георгия». Епископ сказал: «Иди с миром».

И как только он пришёл к [тому] священнику, поклонился ему, обнял его и сказал: «Узнаёшь ли ты, отче, кто я?» И священник [ответил]: «Человек, как мне узнать того, кого я никогда [прежде] не видeл?» Но снова прежний Сарацин сказал: «Не тот ли я эмиров племянник, который привёл верблюдов в церковь и они все умерли, и кто в течение Божественной Литургии видeл ужасающее зрелище?» Тогда священник взглянул на него с изумлением и прославил Бога, видя, как прежний арабский волк стал тишайшей овцой Христовой, и обнял его с радостью и пригласил в свою келью, чтобы разделить трапезу .

И прежний Сарацин сказал: «Подскажи мне, владыко отец, ибо я хочу и весьма желаю увидеть Христа. Как я могу сделать это?» И священник сказал: «Если ты желаешь видеть Христа, иди к своему дяде и проповедуй ему о Христе; прокляни и предай анафеме веру сарацин, и Магомета - лжепророка их, и проповедуй истиную веру христиан без страха, и таким образом ты увидишь Христа».

Бывший сарацин принял это всерьёз. Ночью он решительно постучал в двери сарацин. Стражники у ворот дома Эмира спросили: «Кто кричит и стучит в двери?» Он ответил: «Я племянник Эмира, который сбежал и считался потерянным. Теперь я хочу увидеть своего дядю и сказать нечто ему». Стражники немедленно сказали сарацину: «Господин, эдесь твой племянник, который сбежал и считался потерянным». Эмир, тяжело вздохнув, сказал: «Где он?» Они же ответили: «У ворот дворца». [Тогда] он приказал слугам своим выйти со светильниками и факелами и встретить его, и всё сделали, как приказал правитель Эмир, и взяли монаха, бывшего сарацина, на руки и принесли его к Эмиру, его дяде.

Эмир, увидeв его, очень обрадовался, обнял его со слезами [на глазах] и сказал ему: «Что это? Где ты обитал до настоящего [времени]? Да ты ли мой племянник?» Монах же сказал: «[Неужели] не узнаёшь меня, своего племянника? [Теперь], как ты видишь, по благодати Бога Всевышнего я стал христианином и монахом, и в пустынных местах обитал, дабы стать наследником Царства Небесного. Я надеюсь, что по неизреченному милосердию Бога Вседержителя унаследую Его Царство. Что сомневаешься? И ты, Эмир, приими святое крещение православных христиан, чтобы наследовать жизнь вечную, как и я надеюсь».

Эмир засмеялся и покачав головой, сказал: «Что ты болтаешь, о, несчастный, что ты болтаешь? И что [это] стало с тобой? Увы тебе, достойный сожаления! Как [случилось так, что] ты оставил жизнь свою и скипетр правления, и как один из нищих бродишь, одетый в зловонную власяницу?»

Монах ответил: «По благодати Божией. Поскольку когда я был сарацином, под законом и в уделе диавола находился, то же, что ты видишь носимым на мне есть слава и похвала, и залог будущей и вечной жизни. Я же анафематствую религию сарацин и лжепророка их».

Эмир же сказал [слугам]: «Выгоните его, потому что не знает, о чём болтает». И выгнали его прочь и поместили в неком помещении во дворце, и давали ему пищу и питьё. И пробыл он там три дня; сам же он не ел и не пил, но искренно и с верой молился Богу,. и преклоняя колена, говорил:

«На Тя, Господи, уповах, да не постыжуся вовек, ниже да посмеютмися врази мои» (Пс 24:2). И снова говорил: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое» (Пс 50:3). И снова: «Просвети очи мои, Господи Боже, да не когда усну в смерть, да не когда речет враг мой: укрепихся на него (Пс 12:4-5). Утверди сердце моё, Господи, дабы я мог сразиться с чувственным [сим] заблудшим сарацином; дабы не попрал меня лукавый дьявол и дабы не убояться мне смерти за имя Твоё святое».

И совершил крестное знамение, говоря: «Господь - просвещение мое и спаситель мой, кого убоюся? Господь защититель живота моего, от кого устрашуся?» (Пс 26:1-2) И снова он объявил Эмиру: «Приими святое крещение, чтобы приобрести бесценное Царство Божие».

И снова Эмир приказал ему предстать перед ним. Он приготовил для него чрезвычайно красивые одежды. И сказал Эмир: «Наслаждайся, о несчастный, наслаждайся и радуйся о своём царстве. Не пренебрегай своею жизнью и своею молодостью столь цветущей, проводя её безрассудно - как бедняк, нищий. Увы тебе, несчастный! Что ты думаешь?»

Засмеявшись, монах отетил Эмиру: «Не печалься о том, что у меня на уме. Ибо думаю я [о том], как исполнить дело Христа моего и того отца-священника, который послал меня и нучил меня. Что же до одежд, которые ты подготовил для меня, продай [их] и раздай деньги бедным, и отложи скипетр временного правления, чтобы ты мог получить скипетр вечной жизни. И не уповай на настоящее, но на грядущее, и не верь в лжепророка Магомета нечистого, отвратительного, сына наказаний; но уверуй во Иисуса Христа Назарянина, распятого. Уверуй [в] Троицу единосущную, единую Божеством - Отца, Сына и Святого Духа, Троица единосущная и нераздельная».

Эмир же, снова рассмеявшиси, сказал важным [людям], собравшимся во дворце: "Он - сумасшедший. Что сделаем с ним? Вышвырните его вон и прогоните». Те же, сидевшие перед правителем, сказали: «Он возжелал осквернять и поносить религию сарацин. [Разве] ты не слышал, как он злословил и проклинал нашего великого пророка?»

Монах и бывший сарацин воскликнул громко: «Сожалею о тебе, Эмир, весьма, ибо не желаешь ты, несчастный, спастись. Веруй в Господа нашего Иисуса Христа, распятого, и предай анафеме религию сарацин и лжепрорка их, как и я [сделал]».

Эмир сарацин сказал: «Вышвырните его вон, как я приказал, потому что он - сумасшедший, и не знает, что говорит».

[Тогда] сидящие с ним сказали: «Ты слышал, что он предал анафеме религию сарацин и злословил великого прорка, и [вот,] ты говоришь: 'Не знает, что говорит'? Если ты не убьёшь его, чтож, пойдём и мы станем христианами».

И Эмир сказал: «Я не могу убить его, потому что он мой племянник, и мне его жалко. Но возьмите его вы и делаете, как захотите».

Они же с великой яростью схватили монаха и вывели его из дворца и многим пыткам его подвергли, чтобы он вернулся к прежней религии сарацин. Он же, не восхотев, учил всех о имени Иисуса Христа Назарянина, чтобы уверовали и были спасены.

Сарацины вывели его из города, и там забросали камнями сего благочестивейшего монаха, чье имя было Пахомий.

И в ту же ночь звезда спустилась с неба и останавилась над [местом убиения] благочестивейшего мученика, и все видели её на протяжении сорока дней. И многие из них уверовали.

Ублажим же преблагословенного мученика и Пречистую Богородице и Приснодеву Марию и всех святых во оставление грехов наших. Аминь.

Перевод с древнегреческого Юрия Максимова