Стихи Анны Тен и статья про ее семью, этнических корейцев, живущих в России на о. Сахалин.

Я нерусская женщина
С азиатским лицом,
Но в душе Русь живет
С ее царским венцом.

Мне б  юродивой быть
И, запрятав лицо,
По святыням бродить,
Где замолвить словцо.

В покаянных словах
Я б молилась за Русь,
Может видит Господь
Сердца скорбную грусть.

В реках слезы страданий
Православных людей,
На Голгофу всходивших
Ради вечных идей.

С храма колокол скинули,
В избах прячут иконы,
Дед неистово молится:
«Где ж святые законы?»

Исстрадалась земля,
Дух лукавый повсюду
Беззаконье творит,
Насаждает Иуду.

Но Покров Божьей Матери
Бережет всю Россию,
И встают Патриархи,
Как посланцы Мессии.

Затеплились лампадки
В новом храме Спасителя.
В окнах белые ангелы –
Нашей веры хранители

Я нерусская женщина
С азиатским лицом.
Верю:  в Горнем Отечестве
Все равны пред Творцом.

               ***

Острием огоньков свечи тянутся к небу.
Так душа, изболевшись, вдруг запросится ввысь.
А священник отслужит свою вечную требу
И устало промолвит: «За усопших молись».

Ведь у Бога все живы – эта истина свята.
В поминальных листах не забыть всех вписать...
Покаянье придет в души самых проклятых,
От раба ко Христу им дано воскресать.

Через тернии к звездам, через смерть – воскресенье.
Где-то ангельский мир, как неведомый сон.
С Вифлеемской звездой нам Христос во спасенье,
В час последний земной миру явится Он.

Бесконечность Вселенной неподвластна уму.
Но Причастия свет есть превысшее Чудо!
С благодарной любовью Тайну Божью приму
И подобно свече потянусь вслед за Чудом...

               ***

ВСТРЕЧА  НА  РОЖДЕСТВО

Диана Юрина,
газета «Сахалинский православный вестник»

Эту женщину знают многие прихожане Воскресенского кафедрального собора – она часто стоит во время служб у подсвечника. Семидесятилетняя корейская женщина, очень сосредоточенная, молчаливая, невольно обращает на себя внимание в православном храме. Пожилые кореянки, как правило, посещают корейскую протестанскую церковь. Поэтому, увидев ее впервые, я подумала: «Кто она, как пришла в православной вере?»

А через некоторое время случай свел меня с сестрой недавно ушедшего из жизни депутата Государственной Думы Юрия Тена, Анной. Она и познакомила меня со своей мамой, которая рассказала удивительную историю жизни корейской семьи, которая начала путь к Православию в 1945 году, сразу после Второй Мировой войны.

Мария родилась в Китае, в маленькой деревушке недалеко от границы с СССР. Ким Ден Ок (это ее корейское имя) с ранних лет узнала, что такое голод, нищета, несправедливость. Деревушка была бедная, люди жили тем, что сажали рис. Соберут урожай, тут же появляются японцы и почти все забирают. «Прямо в шелухе забирали рис», - говорит Мария и шевелит пальцами, словно они до сих пор хранят память о шероховатых метелках, только что собранного, еще не обмолоченного зерна.
Зерно, которое оставалось, не могло прокормить семью, поэтому ели любую траву, лишь бы была не ядовитой. Отец уходил в тайгу к русским углежогам, зарабатывая, таким образом, какие-то деньги, чтобы прокормить детей. За это японские власти арестовали его, как русского шпиона. Били в тюрьме жестоко, отец от побоев навсегда потерял здоровье. А после освобождения Китая от японских милитаристов стало еще хуже. Как говорит Мария: «Не поймешь где белые, где красные, где бандиты».  В деревню приходили то одни, то другие, то третьи и отбирали последнее. Людям грозила голодная смерть. И тогда жители деревни решили уйти в Россию. Пешком, через тайгу, в неизвестность двинулась и семья Ким Ден Ок.

После мытарств долгого пути, они вышли к озеру Хасан. «Русские нас приняли, кормили», - вспоминает Мария. Беженцам давали крупу и хлеб. Непривычные к хлебу корейцы его выбрасывали, оставляя только крупу. Отец Марии сказал, что делать так нельзя, потому что русские в этот хлеб свой труд вложили, что надо сушить сухари, которые могут пригодиться другим людям. И корейские семьи стали сушить на солнце сухари.Это были первые впечатления четырнадцатилетней девочки на новой Родине.
Потом был Сахалин, тяжелая работа, замужество... Ей нелегко пришлось в жизни. Жили бедно. Многие из корейцев варили бражку и продавали ее, но Мария этого делать не могла, считая нечестным занятием спаивать людей. Надеялась она только на свои руки. А работать приходилось много, надо было растить четырех  детей, ставить их на ноги. Угнетало и то, что были корейцы людьми без гражданства. Когда старщий сын, Юра, подрос, он наотрез отказался получать корейский паспорт, потому что считал своей Родиной Россию. Советский паспорт ему не давали. И получил он удостоверение личности без гражданства. Как-то он сказал: «Я так не буду жить». Да, строптивый мальчик не хотел жить в нищете, без родины. Будущее он видел только в образовании.
Анна рассказывает, как Юрий отправился поступать в иркутский политехнический институт.  В стареньком пальтишке, такой же шапчонке, за плечами рюкзак с рыбой – единственным, чем могли его снабдить в дорогу. «Он только с третьего захода поступил, - говорит сестра, - сами понимаете, какие знания были у парня, окончившего ПТУ». Но было у Юры упорство, которое помогло преодолеть все трудности. И еще – Господь его хранил, посылая добрых людей. Неожиданно профессор из института предложил неприкаянному парнишке пожить у него. Появились друзья. Став уже бизнесменом, депутатом Госдумы, Юрий Михайлович как-то сказал: «Жизнь моя и детство мое – точно, как у Горького».

Но чтобы ни выпадало на их долю, дети Марии выбирали в жизни свою дорогу, получали образование, находили работу. Она радовалась, что они строили иную, не столь горькую, как у нее самой, жизнь.
Юра женился. Людмила стала любимой невесткой Марии. Да ведь и сын влюбился в нее с первого взгляда, что для корейцев нехарактерно. Женился сын еще будучи студентои, так что приходилось учиться  и работать, чтобы иметь возможность снимать квартиру. Он даже умудрился заработать деньги, чтобы подарить Людмиле, тогда еще невесте, путевку на Черное море.

Жена Юрия Тен была православным человеком. И очень хотела, чтобы муж принял крещение. Юрий вначале отшучивался,  потом крестился. Хотя, как-то стеснялся, что вот он, человек серьезный, известный политик, пошел в церковь. Но Людмиле пришло подкрепление в лице одного из друзей Юрия. Это был бывший офицер, прошедший Афганистан, человек истинно верующий. Он много говорил с Юрием Михайловичем о Христе, о Православии. Тен не возражал, но отмалчивался.
А тут пришла беда. Юрий Михайлович тяжело заболел. Надежды на выздоровление не было. Жена и друг стали уговаривать его исповедаться и причаститься. Друг пригласил знакомого священника. Они долго о чем-то говорили, Юрий Михайлович принял Святое Причастие. Наконец, иерей вышел из комнаты Тена и сказал: «На таких людях держится Россия».

 Через неделю Юрий Михайлович умер. Анна Михайловна, вспоминая о смерти брата, говорит: «Господь дал Юре счастье принять смерть, как православному человеку». Говорит одновременно со слезами на глазах и улыбкой.

Приехав на похороны сына, Мария увидела священника у гроба, иконы. Она говорит: «Как же я могла не стать православной, если своими руками положила на грудь сына икону Божией Матери?»  В мире часто происходят чудеса, только мы их редко замечаем. Разве не чудо, что Мария обрела Бога без раздумий и размышлений, взяла в руки икону у гроба сына – и вера вошла в ее сердце?
Она очень плохо говорит по-русски, читает с трудом, по слогам, потому что не училась в школе. И, приняв крещение, попросила дочь купить ей молитвослов с крупным шрифтом – «Мне же надо молиться». Анна купила детский молитвослов. Каждый день семидесятилетняя корейская женщина становится на колени и читает: «Отче наш, иже еси на небесех...». Она вычитывает все молитвенное правило. Читает медленно, сосредоточенно, четко произнося каждый слог молитвы.
Это ли не чудо? Ведь приходя в храм, многие русские люди жалуются, что не понимают церковнославянский язык, дескать, как я могу молиться, если слова не понятны? А тут неграмотная кореянка, с трудом говорящая на русском языке, молится на церковнославянском и понямает каждое слово. Понимает всем сердцем.

Она не пропускает практически ни одной службы. Я пришла к ней после Рождества, 8 января. Мария была дома, а не в церкви, потому что накануне был снегопад. Как всегда рано утром вышла из дома, чтобы ехать в храм. Но в праздники дорогу не расчистили, и автобусы не ходили. Она долго стояла на остановке и с сожалением вернулась домой.

Я немного  волновалась, когда начался наш разговор – боялась, что не все пойму из ее рассказа. И опять чудо – поняла все. Она говорит на ломанном русском, с трудом подбирая слова, а я понимаю все, что она хочет сказать. Мария говорит о сыне, чей портрет смотрит со стены. Говорит о своей жизни. Говорит о людях, высшая оценка которых в ее устах звучит так: «Честный человек». Она никого не осуждает и с благодарностью вспоминает доброе каждое слово, которое было сказано ей. Она волнуется, говоря о сыне, не хочет, чтобы Юру вспоминали, как некий образец: «А вы знаете, что в 13 лет Юра связался с дурной компанией». Я вижу на лице матери напряжение, когда она произносит эти слова. Мария боится, что ее не так поймут, ведь Юра был чистым, талантливым мальчиком, а не хулиганом. Но не сказать она не может – тогда может стать не правдой то, что будет написано о ее сыне.

Мария удивительный человек. Когда любимый сын стал известным политиком, она, вроде, и не прореагировала на это. Анна осторожно спросила: «Мама, ты знаешь, что Юра стал большим человеком. Как ты к этому относишься?»  Мария ответила: «Не надо об этом говорить. Подумай, еще очень многие люди живут бедно».  Она любила сына не за успехи. Любила за его душу. Любит и сейчас, потому что знает – у Господа все живы.

Мария счастлива, что она, ее дети, ее ушедший сын, все они – Господни, все православные. Дочь рассказывает, как они смотрели по телевизору фильм «Страсти Христовы». Анна, как и все, кто смотрел этот фильм, рыдала. Мария сидела спокойно, без слезинки. Дочери она объяснила: «Ты же видела, что Богородица не плачет. Как бы я посмела плакать?»  Она и сына хоронила без слез. «Я сразу поняла, что Юра у Бога, что он живой, что его хранит Пресвятая Дева». 

Я смотрю на мудрую женщину, знающую цену всему – куску хлеба и глотку воды, горю и радости. Смотрю и думаю о том, что несчастья одних людей озлобляют, а других делают добрее и мудрее. Почему? Может потому, что у таких, как Мария, главным критерием в жизни была честность.
А честность означает не только отсутствие вранья, но и способность оценить себя, свои мысли и поступки, видеть мир не таким, как тебе хочется, а таким, каков он есть. И тогда понимаешь главное, то, что сказал любимый Марией святой Серафим Саровский: «Обрети мир в своей душе...»